Моя история получения препаратов
Как я сейчас понимаю, все лечение мне везет. Встречаются именно те врачи, которые нужны и именно в тот самый нужный момент, препараты, даже дефицитные, внезапно появляются, как Пикрей в 2021 году, случайно происходят нужные встречи и появляются нужные чаты.
Еще до лечения я была знакома с Леной Чигориной, основательницей чата «Крутышки», и поражалась, насколько она продвинутый спец в онкологии. С началом лечения она и ее канал в ТГ стали для меня основным и надежным поставщиком информации. Это была и есть огромная поддержка.
Диагноз мне поставили в 2020 году — гормонзависимый РМЖ, her2- негативный. 4 стадия, неоперабельный. Был разгар ковида, я гуляла по пустому Невскому и читала в выписке незнакомые еще слова: паклитаксел, рибоциклиб, золадекс, ингибиторы ароматазы… В итоге после консилиума в Напалкова и назначенной гормональной терапии (паклитаксел пока отменили), проходящий мимо (!) врач остановился, пролистал мои протоколы и бросил — «И рибоциклиб.»
И вот я год легкомысленно встречаюсь с друзьями, нарушая изоляцию, шатаюсь по Питеру, и не забываю про Риб. Кровь падает, но мне-то нормально, и я не заморачиваюсь по этому поводу (это сейчас я умею «наедать» и ” набегивать»))).
Через год начинается рост. В перспективе — «страшная» химия, лысая голова и ползание по стенке, как я это тогда представляла. В Напалкова я случайно записываюсь к Татьяне Михайловне Бобровицкой, и она внезапно предлагает: а не сдать ли на мутацию Pi3k? Мутация есть, Татьяна Михайловна единственная из врачей Напалкова открыта для связи и дает мне свои контакты. Во всех непонятных случаях я обращалась к ней и она растолковывала, какие анализы необходимо сдать, какие обследования пройти и где и когда может появится Пикрей, который мне назначили, и с которым в 21 году случались перебои.
Пикрей держал полгода, потом были мастэктомия, «красная» химия и лучевая — в моем случае, возможно, три ошибочных решения, как я сейчас понимаю…