Результаты применению метрономной химиотерапии у пожилых пациенток с метастатическим раком молочной железы (мРМЖ): результаты наблюдательного исследования VICTOR-6.
Метрономная химиотерапия (мХТ), определяется как пероральный прием обычных химиотерапевтических препаратов в низких дозах, чаще в постоянном режиме приема, была впервые упомянута Ханаханом и Кербелем в начале 2000 года. С тех пор многочисленные исследования с мХТ продемонстрировали определенные результаты, причем рак молочной железы является наиболее изученной опухолью. Учитывая клинические данные, демонстрирующие эффективность мХТ при раке молочной железы, этот метод лечения был включен в рекомендации ESMO с 2017 года.
мХТ безопасна и нередко используется из-за простоты применения и гибкости дозирования лекарств. Механизмы действия мХТ не являются истинно цитотоксическими, а скорее мультимодальными, в частности, посредством ингибирования ангиогенеза, иммуномодуляции и воздействия на опухолевую строму, вследствие этого серьезные побочные эффекты, встречается редко, поэтому лекарство можно вводить в течение длительных периодов времени, и что важно, у слабых и пожилых пациентов.
Пожилые, и ослабленные пациенты обычно не включаются в клинические исследования, в основном из-за их слабости и наличия сопутствующих заболеваний, которые могут подвергать их большему риску развития токсичности. Для этих пациентов не существует золотого стандарта лечения, а данные об эффективности химиотерапии в этой популяции ограничены. Очень часто эти пациенты получает нестандартные варианты лечения, что может привести к худшему результату.
В данном аспекте поговорим об исследовании VICTOR-6 — это многоцентровое итальянское ретроспективное исследование, в котором собраны результаты применения мХТ у 112 пациенток с мРМЖ, проходивших лечение в период с 2011 по 2016 год. Оно было направлено на изучение эффективности и токсичности мХТ в реальных условиях именно у пожилых людей.
На старте назначения мХТ средний возраст пациенток составлял 81 год (от 75 до 98 лет), и у 33% из них мХT была терапией первой линии. Четверть пациенток исходно имели метастатическое заболевание. У семидесяти восьми пациенток опухоли были люминального подтипа (ER+), у 34 был тройной негативный рак, у одной был неизвестный рецепторный статус.
Большая часть пациенток ранее получали противоопухолевую терапию: 39,6% получали химиотерапию, эндокринное лечение получили 55%, или и то, и другое – 27%. Предыдущая химиотерапия в основном состояла из схем на основе антрациклинов и таксанов.
В качестве мХТ большинство получали винорелбин (ВРБ) (41,1%), капецитабина (КАП) получали 29,5% пациенток, циклофосфамида (ЦФ) – 25% и метотрексата (MT) 4,5% пациенток.
Оценивая клинические результаты, необходимо отметить, что самые высокие показатели общего ответа на лечение наблюдались при использовании ВРБ (48,3%), особенно в условиях первой линии, за которыми следовали пациенты, получавшие КАП (25,8%). Медиана безрецидивного периода составила 9,1 месяца при приеме КАП, 8,8 месяца для ЦФ и 7,6 месяца при терапии ВРБ.
Наибольший по длительности безрецидивный период наблюдался при назначении мХТ в первой линии (10,1 месяцев), по сравнению с 6,2 месяцами и 5,6 месяцами для второй и третьей линий, и до 2,6 месяцев для последующих линий.
Медиана общей продолжительности жизни составила 18,1 месяца при приеме ВРБ; 16,4 месяца для КАП и 14,5 месяца при использовании ЦФ. Продолжительность жизни различалась в зависимости от линии лечения: 23,8 месяца против 15,5 месяцев и 10,6 месяцев в 1-й, 2-й и 3-й линиях соответственно.
Токсичность остается одной из самых важных проблем при назначении химиотерапии пожилым пациентам, у которых особое внимание следует уделять поддерживающей терапии, поскольку осложнения часто развиваются из-за низкого резерва костного мозга, почек, печени и т.д.
В целом, монохимиотерапия у пожилых пациентов хорошо переносится: в данном исследовании наиболее частой токсичностью была гематологическая (24,1% любой степени), за которой следовали желудочно-кишечные нарушения, в основном тошнота/рвота (13,4%), диарея (12,5%) и нарушение функции печени (4,5%); другими видами токсичностями были астения и кожные реакции, которые были зарегистрированы у 11,6% и 7,1% пациентов соответственно. Тяжелая токсичность (3–4 степени) варьировала от 0,9% для кожной токсичности до 8% для гематологической. Прекращение лечения из-за побочных эффектов наблюдалось только у 13 пациенток (11,6%). Несмотря на то, что частота токсичности низкая, данные практики свидетельствуют о том, что пожилые пациенты должны заслуживать более тщательного контроля по сравнению с молодыми, в частности, в отношении мониторинга крови и желудочно-кишечных осложнений, которые, как известно, связаны с более высоким риском госпитализации.
Данное исследование имеет ряд ограничений: комплексная гериатрическая оценка не проводилась из-за ретроспективного сбора информации, сопутствующие заболевания пациентов также не были собраны, хотя хорошо известно, что они могут влиять на развитие токсичности и на качество жизни; в одном исследовании проводилась оценка у ранее получавших и не получавших противоопухолевую терапию. Несмотря на эти ограничения, я думаю, что анализ пожилых пациенток, лечившихся с помощью мХТ, может быть ценным для клинической практики, предоставляя уникальную информацию относительно эффективности этого вида терапии именно у пожилых больных раком.
Насколько мне известно, это самый большой ретроспективный анализ, сосредоточенный на лечении очень пожилых пациенток с мРМЖ, получающих моно метрономную химиотерапию в реальных условиях. Напрашивается проведение клинических проспективных испытаний с участием пожилых больных, чтобы определить наилучший режим мХТ и его влияние на качество жизни.